А.Оганесян: В последнее время охлаждение отношений США и Турции проявлялось в разных формах и аспектах. На этом фоне возникает вопрос: а не могла ли попытка государственного переворота в Турции быть отнесена к проискам неких внешних сил или инспирирована ими?

С.Рябков: Сложно сказать, и мне не хотелось бы предаваться безосновательным спекуляциям. Думаю, что внутренние пружины все-таки в данном случае – это главное и основное. Мы видим вместе с тем, насколько серьезны вопросы, возникающие уже в период после того, как попытка переворота провалилась.

Россия, как вы знаете, с самого начала без колебаний, очень последовательно стояла и стоит на платформе поддержки законной власти в этой стране. Мы об этом заявляли неоднократно публично. Может быть, предвосхищая некоторые иронические комментарии, замечу, что это не конъюнктурная позиция с нашей стороны - Россия идет в авангарде международных усилий по признанию незаконными антиконституционных попыток государственных переворотов. На эту тему мы вносили и вносим конкретные предложения в ООН. Концепция отрицания переворотов как метода смены власти нами глубоко отрабатывается с политической и правовой точек зрения. Это сложнейший вопрос, он сопряжен с тяжелыми спорами на международных площадках. Тем не менее мы придерживаемся этой линии, потому что видим, насколько в мире распространена опасная нестабильность. Руководствуясь таким подходом, опираясь на него, мы и выстраивали позицию применительно к Турции в тот сложный момент, в котором она оказалась.

А.Оганесян: Если бы Р.Т.Эрдоган не принес извинения за сбитый российский самолет, то мы все равно поддержали бы официальную турецкую власть?

С.Рябков: Я скажу – да. Кроме того, мы приветствуем шаги, предпринятые президентом Р.Т.Эрдоганом и всем руководством Турции в направлении нормализации наших двусторонних отношений. В прямом смысле слова, не теряя ни дня, мы пошли по пути восстановления отношений. Такие страны, как Россия и Турция, непосредственные соседи, оказывающие влияние на многие процессы, просто не могут упускать шанс позитивно выстраивать отношения. После трагедии, произошедшей в прошлом году, все-таки определенные выводы в Анкаре были сделаны. Мы этому рады и рассчитываем, что поступательное развитие отношений продолжится в предстоящий период.

А.Оганесян: Сергей Алексеевич, НАТО маневрами «Анаконда» продемонстрировала способность концентрировать большую военную силу на границе России. НАТО мотивирует свои действия угрозой Европе со стороны России. Мы наблюдаем постоянное приближение вооруженных сил НАТО к границам России, особенно в республиках Прибалтики. Прессинг ощущается и с направления Черного моря. Вы думаете, это только демонстрация силы или существует риск войны, которая будет не просто «холодной»?

С.Рябков: Мы с озабоченностью восприняли известные решения в сфере наращивания ротируемого военного присутствия, а по сути дела размещения постоянных сил ряда государств НАТО в непосредственной близости от наших границ в Литве, Латвии, Эстонии, Польше. Хотел бы сказать, что дело не ограничивается лишь четырьмя многонациональными батальонами. Речь также идет о том, что в ближайшие годы в Европе будет обеспечено передовое складирование техники для нескольких механизированных бригад сухопутных сил США. Кроме того, создаются штабные структуры, усиливается группировка военно-воздушных сил, самолеты которой будут патрулировать воздушное пространство, в том числе над государствами Прибалтики. ВМС стран НАТО, по нашим наблюдениям, отрабатывают через учебно-боевое патрулирование операции в акваториях и районах, которые находятся гораздо ближе к российским рубежам, чем раньше. Интенсивность учений натовских стран также возрастает, причем их масштаб очень значителен.

Нам пытаются внушить – и нашпиговали «грозными пассажами» итоговое коммюнике Варшавского саммита НАТО,– что все это в ответ на «агрессивное поведение» России, в частности на ее «поддержку сепаратистов» на Юго-Востоке Украины, и так далее. От «натовского зазеркалья» у нас, откровенно говоря, полное недоумение. Действия ополченцев на Донбассе (свой термин «сепаратисты» натовцы пусть между собой дальше пережевывают) происходят в регионе, где испокон веку, столетиями жило и живет русское и русскоязычное население. Это происходит в глубине евразийского пространства, там, где на протяжении веков семьи переплетались до такой степени, что уже нельзя понять, кто с какой территории родом, кто откуда приехал, кто на ком женился и так далее.

Между тем, когда мы видим эсминец класса «Эрли Бёрк», оснащенный противоракетами и крылатыми ракетами, ударными ракетами «Томагавк» средней дальности, в 30 морских милях от Калининграда или когда мы недавно в рамках очередного учения «Си Бриз» видели целую линейку натовских кораблей во главе с крупными кораблями ВМС США в Одесском порту, когда мы видим, что на расстоянии семи - десяти минут полетного времени до Петербурга базируются новейшие истребители стран НАТО, возникает вопрос: это что, «агрессивная Россия» их туда пригласила всех, на это расстояние? Или мы что-то похожее совершили в 30 милях от военно-морской базы США в Норфолке, или мы разместили где-то свои самолеты на расстоянии пяти минут полета до Лонг-Айленда в штате Нью-Йорк?

Тут даже не двойной стандарт… Когда из сознания тех, кто «по ту сторону», нельзя вытравить НАТО-центризм, американоцентризм, это их врожденное чувство «пупа земли», которым стала-де западная цивилизация, начинаешь понимать, каким образом у них дошло до утверждений, что Россия, оказывается, «приближается к границам НАТО».

Но тогда хочется спросить у самодовольных натовских стратегов: если существует НАТО-центризм, почему вы отрицаете наше право на «Россия-центризм»? Это как проекция на глобусе. С разных ракурсов в центре оказываются разные регионы и территории. Поэтому для нас очевидно и бесспорно, что именно к России приближаются военные потенциалы, именно вокруг нас создаются базы, развиваются системы ПРО. Такая постановка вопроса не просто имеет право на существование, это – единственно возможная постановка вопроса, если ты реально заботишься о собственной безопасности. Таков наш ракурс, и его нельзя «отменить».

А.Оганесян: Сергей Алексеевич, хотелось бы вспомнить о документе, подписанном Россией и НАТО в мае 1997 года, - Основополагающем акте о взаимных отношениях, сотрудничестве и безопасности между Российской Федерацией и Организацией Североатлантического договора. Вся тональность этого документа настраивала на тесные партнерские отношения. Можно ли говорить о том, что НАТО отходит от положений, закрепленных в Акте?

С.Рябков: Да. Более того, в преддверии Варшавского саммита альянса и непосредственно в ходе этого мероприятия звучали призывы некоторых наших соседей официально отказаться от Основополагающего акта. То есть хотели, чтобы НАТО в одностороннем порядке объявила, что этот документ больше не действует. Хочется им сказать: «Спасибо за честность». Мы и не сомневались в том, что целью правительств этих стран является осознанное, целенаправленное ухудшение отношений западного сообщества, в том числе Североатлантического альянса, с Россией.

В свое время, когда страны из Восточной и Центральной Европы проходили подготовительную стадию к вступлению в НАТО, «старонатовцы» нам говорили, что следует подождать, они вступят в альянс и тогда все образуется, их отношение к нам станет совершенно другим - спокойным, нормальным. Но мы видим противоположное – нагнетание напряженности, неприятие российской политики и России просто как соседа, я уж не говорю – как партнера. Данная линия проявляется, по сути дела, в подходе всех этих стран особенно к вопросам жесткой безопасности, военной безопасности. Это прискорбно.

Что касается обязательства, зафиксированного в Основополагающем акте, о неразмещении на «младонатовской» территории на постоянной основе существенных боевых сил, то напомню, что мы многократно предлагали НАТО выйти на взаимопонимание, что именно входит в понятие «существенные боевые силы». Мы говорили тогда, что уровень бригады, наверное, подойдет для такого общего определения. Это не было поддержано натовцами. Сейчас мы видим, в каких масштабах идут соответствующие приготовления. И они облечены в лукавую словесную оболочку. Утверждают, в частности, что это не постоянное размещение. Но такая ротация, с нашей точки зрения, хуже постоянного присутствия, потому что ротация означает, что гораздо большее число военнослужащих и контингентов из разных стран «осваивает» эти районы, «оперативно привыкает к ним», узнаёт, как там работать. В итоге получается, что страны НАТО прямым и недвусмысленным образом нарушают обязательство, заложенное в Основополагающий акт, пытаясь при этом доказывать обратное.

А.Оганесян: Наша реакция?

С.Рябков: Наша реакция – спокойная и деловая. Мы не драматизируем общий политический фон. Строго говоря, другого ожидать от нынешних натовцев не приходится. Но мы учитываем происходящее в своем военном планировании. К сожалению, обстановка на западном стратегическом направлении после долгого периода относительного спокойствия и отсутствия поводов для озабоченности вновь стала меняться к худшему. Из этого делаем определенные выводы. При этом, как заявил Президент Российской Федерации В.В.Путин, выступая на недавнем Совещании послов и постоянных представителей Российской Федерации, мы не дадим себя втянуть в новую конфронтацию и гонку вооружений.

А.Оганесян: И все-таки со стороны НАТО - это подготовка к войне или это попытка навести страх на Россию, чтобы она пошла на внешнеполитические, а может быть, и на внутриполитические уступки?

С.Рябков: Убежден, что войны не будет, а происходящее – это обычная для западников игра мускулами, очередная попытка «указать России её место». Это и попытка потрафить тем на восточном и северо-восточном фланге НАТО, кто нынешний непростой период в отношениях России с Западом пытается использовать в своих узких, конъюнктурных интересах, то есть пробить для себя некие бонусы в виде большего физического присутствия военных других стран, строительства определенных объектов и тому подобное. Политики в указанных странах хватаются за происходящее, чтобы обеспечить себе и своему электорату более прочную привязку к «западному корню», к «корню западного сообщества».

Оснований для масштабного конфликта тем не менее нет, однако я не могу не сказать, что существует и даже возрастает риск непреднамеренных инцидентов. Мы не случайно положительно откликнулись на инициативу Президента Финляндии С.Нийнистё, и Президент России В.В.Путин в разговоре с финляндским коллегой его соответствующее предложение поддержал. Необходимо посмотреть, что можно сделать для более безопасной организации полетов военной авиации над Балтикой. Мы передали свои идеи натовским странам. Разговор об этом шел на июльском заседании Совета Россия - НАТО. Ждем реакции. Мы заинтересованы в том, чтобы предсказуемость повышалась.

А.Оганесян: Сергей Алексеевич, как заместитель министра, который ведет латиноамериканскую тематику, в том числе БРИКС, скажите, какие основные шаги будут сделаны для дальнейшего укрепления БРИКС?
С.Рябков: Этот формат должен воплощаться в конкретных делах и практических действиях. В рамках нашего флагманского проекта – Нового банка развития БРИКС – недавно утверждено финансирование развития малой гидроэнергетики в Карелии. Штрих важный, иллюстрирующий то, какими делами будет утверждаться и укрепляться БРИКС.

В политической сфере на повестке дня – расширение тематики нашей работы. Мы тесно взаимодействуем в этом плане с индийским председательством. Думаю, что саммит в октябре в Гоа покажет, что БРИКС продолжает набирать силу, движется вперед.

А.Оганесян: Что вы думаете о будущем российско-кубинского сотрудничества?

С.Рябков: Предстоящее 90-летие Фиделя Кастро - это напоминание о том, какой славный путь прошли наши страны за годы после революции на Кубе. На подходе крупнейшие проекты в металлургической и энергетической областях, у нас очень высокая интенсивность и продуктивность политических контактов. Руководство Кубы во главе с Раулем Кастро и команданте Фиделем проводит мудрую политику, в рамках которой России отведена исключительная, совершенно особая роль. Мы им за это признательны и стараемся отвечать столь же конструктивно.

А.Оганесян: Что нужно сделать, чтобы в торгово-экономической области ощущался не спад, как сейчас, а подъем в отношениях с Латинской Америкой?

С.Рябков: Нужно убирать барьеры в торговле, причем не только тарифные, нужно диверсифицировать экспорт и импорт, несмотря на флуктуации валютных курсов. Многое дают прямые контакты между представителями бизнеса. Мы сейчас работаем над серией новых идей, в том числе по сотрудничеству в высокотехнологических областях, таких как фармацевтика, биотехнологии. До конца года эти проекты будут запущены. Вы увидите, что в отношениях с Латинской Америкой появляются не просто новые краски, а новое качество.

Источник:МИД России